Де мене носило

📝 Оригинальный текст записи

Приветствую всех, кто читает меня. Хочу оставить небольшую запись, находясь за пределами Украины, поделившись своими мыслями о происходящем дома и о том, что вижу здесь, в Европе. Меня греет мысль о том, что скоро я вернусь домой, но только потому, что нахожусь здесь по служебной необходимости — без полноты свобод и возможностей. Иногда ловлю себя на том, что скучаю даже по шуму улиц, по запаху мокрого асфальта после дождя, по коротким разговорам с прохожими. Всё это становится странно дорогим, когда ты далеко.
Последние дни в Украине были очень неспокойными. Потоп в моем родном городе — вызванный не стихией, а бездействием власти. Город продолжает переименовывать улицы, менять разметку, рисовать велодорожки где попало, но коммуникаций для схода воды как не было, так и нет. И вот результат — более десятка погибших людей. Все знали, что это может произойти, но никто не сделал ничего. Это самое горькое — когда гибнут люди не из-за войны, а из-за безразличия.
Я стараюсь никого не осуждать, но не могу не сказать о впечатлениях от наших людей в Европе. Иногда мне просто стыдно: в музее кто-то громко разговаривает по телефону на родном языке, обсуждая бытовые дела, совершенно не обращая внимания на окружающих. Я не требую идеальности, но хочется, чтобы мы были примером уважения, а не раздражения. Мне грустно смотреть на сытых мужчин, на тех, кто уверенно чувствует себя в любой ситуации, зная, что их не коснётся война. Таких хватает и дома — тех, кто остался не потому что не смог уехать, а потому что им и не нужно. У них есть связи, власть, свои правила. А простых людей продолжают силой рекрутировать в армию. И с этим ничего не поделаешь. Как и с тем, что теперь в Украину завозят рабочих из Бангладеш, Пакистана и Индии — в страну, где наши мужчины либо воюют, либо прячутся, либо уехали. Какая-то горькая ирония.
Будь я по-настоящему свободным человеком, я бы хотел иметь возможность жить там, где есть уважение к правам, свободе и человеку. И приезжать домой, а не наоборот. Но сейчас всё наоборот. Отдав годы службы, потеряв частично здоровье, я не вижу, что получаю взамен. Недавно обратился к офтальмологу — теперь ношу очки по вечерам, особенно за рулём. Это вынужденная мера, но в ней есть какой-то символизм — всё вокруг стало размытым, буквально и метафорически.
Мне жаль тех, кто не имеет выбора. Люди устали. Политики продолжают говорить о великом будущем, но в реальности — лишь бедность, усталость и неопределённость. Осень принесла первые холода, а значит скоро снова начнутся отключения света, воды, тепла. Простые люди чувствуют на себе всё: экономический кризис, усталость, страх. Цены на продукты в Европе почти такие же, как в Украине, но разница в зарплатах колоссальна. Мне неловко говорить, сколько я получаю — в Европе это даже не минимальная ставка. Но как тогда можно говорить, что мы защищаем Европу, если те, кто её защищает, не может позволить себе даже европейского минимума?
Много слышу, что Европа «готовится к войне». Но мне кажется, что людей просто пугают. Тренировки, тревоги, репетиции эвакуаций — всё это не защита, а попытка удерживать общество в постоянном напряжении. Ведь настоящая война идёт у нас, в Украине. К чему тогда здесь эта паника? Люди хотят просто жить, ходить на работу, растить детей, гулять у моря, не думая о бомбёжках. Но страх стал новой валютой.
Я замечаю, как любая мелочь — поломка автобуса, задержка поезда — выбивает европейцев из равновесия. Они не привыкли к хаосу. Им трудно стоять в автобусе дольше нескольких остановок, трудно ждать. Но именно это и показывает, насколько хрупка их стабильность. И, может быть, именно поэтому им страшно — потому что они знают, что всё это может однажды закончиться.
И всё же, несмотря на всё, на фоне военных кораблей люди продолжают запускать воздушных змеев, гулять, смеяться, кормить чаек. Я смотрю на них и понимаю, что жизнь всё равно сильнее страха. И мне хочется, чтобы так было всегда — чтобы осень снова была просто осенью, а не сезоном тревог.
Наступают дожди. Мне повезло увидеть их и здесь, и дома. Но больше всего я хочу встретить их в Украине, ближе к родным. Ведь с холодами придут тьма и отключения, и я хочу быть рядом, чтобы помочь своим близким пережить это время.
В новостях редко говорят о Сумской, Харьковской, Черниговской, Днепропетровской, Запорожской областях — где уже постоянные отключения света. В Полтавской — и света, и воды, и газа. А Херсон всё так же под огнём. Нет правдивой картины происходящего, и, кажется, уже не будет. Люди просто учатся выживать в тишине, когда новостей нет, а усталость — есть.
Мне хочется увидеть больше золотой осени. Больше простых, живых моментов. Той осени, которая пахнет листьями и дымом, а не тревогами. Той, в которой можно просто вдохнуть и не ждать беды. Пусть она будет длинной, пусть она задержится. Пусть это всё наконец закончится — не под фанфары и речи, а тихо, почти незаметно. Чтобы однажды утром просто проснуться — и понять, что больше никто не стреляет, что в небе нет дронов, что дома целы, а ветер снова пахнет миром.

Note translated in assistance with AI.


Hello to everyone who reads me.
I want to leave a small note while being outside Ukraine, to share some thoughts about what’s happening at home and what I see here, in Europe. What keeps me warm is the thought that soon I’ll return home — but only because I’m here out of duty, without the sense of freedom or possibility. Sometimes I catch myself missing even the noise of the streets, the smell of wet asphalt after the rain, the brief talks with strangers. All of that becomes strangely precious when you’re far away.

The last few days in Ukraine have been deeply unsettling. The flood in my hometown — not caused by nature, but by the negligence of authorities. The city keeps renaming streets, repainting lines, drawing bike lanes anywhere they please, yet the drainage systems remain nonexistent. And here’s the result — more than ten people dead. Everyone knew this could happen, and yet no one did anything. That’s the bitterest part — when people die not because of war, but because of indifference.

I try not to judge anyone, but I can’t stay silent about what I’ve seen of our people here in Europe. Sometimes I just feel ashamed: in a museum, someone talks loudly on the phone in our language, discussing daily matters, ignoring everyone around. I don’t ask for perfection — only for a bit of dignity. I want us to be an example of respect, not irritation. It saddens me to see well-fed men, the ones who feel confident in any situation, knowing that war will never touch them. There are plenty of such men back home too — those who stayed not because they couldn’t leave, but because they never needed to. They have their connections, their power, their own rules. Ordinary people keep being forced into the army, and there’s nothing anyone can do. And now, workers from Bangladesh, Pakistan, and India are being brought into Ukraine — into a country where our own men are either fighting, hiding, or gone. There’s something painfully ironic in that.

If I were truly a free man, I’d want to live where there is respect — for rights, for freedom, for human beings. And I’d come home to visit, not the other way around. But for now, it’s the opposite. After years of service, after losing part of my health, I no longer see what I’m receiving in return. Recently, I went to an ophthalmologist — now I wear glasses in the evenings, especially when driving. It’s a small, necessary thing, but it feels symbolic somehow — the world has become blurry, both literally and metaphorically.

I feel for those who have no choice left. People are tired. Politicians keep talking about a bright future, but in reality, there’s only poverty, exhaustion, and uncertainty. Autumn has brought the first chills — and that means soon there will be blackouts again: electricity, water, heat. Ordinary people bear it all — the economic crisis, the fatigue, the fear. Prices for food in Europe are nearly the same as in Ukraine, but the difference in wages is enormous. I feel awkward even mentioning what I earn — in Europe, it’s below the minimum. So how can anyone say we’re “defending Europe,” if those who defend it can’t afford even a European minimum?

I often hear that Europe is “preparing for war.” But I think people are simply being frightened. Drills, alerts, evacuation rehearsals — it’s not defense, it’s a way to keep societies tense. Because the real war is ours — in Ukraine. So what’s this panic here for? People just want to live, to go to work, raise children, walk by the sea without thinking about air raids. But fear has become a new currency.

I notice how easily Europeans lose balance — a broken bus, a delayed train, and they’re already frustrated. They’re not used to chaos. It’s hard for them to stand for a few extra stops, hard to wait. But maybe that’s exactly what reveals how fragile their comfort is. And maybe that’s why they’re so afraid — because deep down they know it can all vanish someday.

And still, despite everything — despite the warships in the harbor — people keep flying kites, walking, laughing, feeding seagulls. I look at them and realize that life is still stronger than fear. And I want it to stay that way — for autumn to simply be autumn again, not a season of anxiety.

The rains are coming. I was lucky to see them both here and at home. But most of all, I want to meet them in Ukraine — closer to my loved ones. Because with the cold will come darkness and power cuts, and I want to be there, to help my family through it.

The news rarely mentions Sumy, Kharkiv, Chernihiv, Dnipropetrovsk, Zaporizhzhia — where blackouts are already constant. In Poltava — no light, no water, no gas. And Kherson is still under fire. There’s no honest picture of what’s happening — and maybe there won’t be anymore. People are simply learning to survive in silence, when there’s no news, only exhaustion.

I want to see more of the golden autumn. More simple, living moments. The kind of autumn that smells of leaves and smoke, not of sirens. The kind where you can just breathe — and not wait for disaster. May it last longer. May it stay.
May this all finally end — not with speeches or fanfare, but quietly, almost unnoticed. So that one morning, you just wake up — and realize that no one is shooting anymore, that there are no drones in the sky, that homes are still standing, and the wind smells like peace again.